1.Демография. Роста населения у нас нет, в лучшем случае можно рассчитывать на его стабильность с учетом миграции. Значит, исходя из численности населения, нулевые темпы. Но происходит старение населения. Демографическая нагрузка (число детей и пенсионеров на одного работающего) через 20 лет, согласно расчетам Росстата, возрастет на треть. Чтобы поддерживать существующий уровень жизни, как показывает несложный расчет, ВВП должен вырасти за этот период на треть, т. е. расти минимум на 1,5% в год.

2. Догоняющее развитие. Если Россия желает догнать по уровню жизни Европу/США (при росте развитых стран в 1,5% по соображениям демографии — см. выше), то, чтобы сделать это за 25 лет, нужен темп 7% в год, за 35 лет — 5%, за 45 лет — 4% (расчет на основе статистики Мирового банка, показатель доходов на душу населения GNI per capita, Atlas method).

Вот приемлемый диапазон темпов – 1,5–7% роста ВВП в год. С 2009 года, я бы считал, индексы инфляции у нас грубо занижены – примерно в 1,3–1,5 раза. Соответственно, по официальной статистике, рост ВВП должен быть больше, где-то 2–9% в год.

В этой ситуации я бы поставил цель – стремиться к 7–9% роста ВВП в год. Проанализировав средства для достижения этой цели, мы поймем, действительно ли мы этого хотим и можем.

Кстати, этот темп совсем не является невероятным. Как раз наоборот, вполне реальным. Это темп роста всех стран «догоняющего» развития, «азиатских тигров», Китая. Мы просто выйдем на их уровень роста. Рост ВВП в России за предкризисное (= посткризисное) десятилетие 1998–2008 составил 7%. Мириться с 4% (из которых 1,5% приписаны), как это делает нынешнее правительство, я считаю смирением с экономической неудачей, росписью в собственном бессилии.

Россия — одна из немногих стран, которые явно не используют свой потенциал роста. Норма сбережений существенно превосходит норму накоплений. Все нулевые годы эти цифры были (по статистике Мирового банка) 30–35% и 20–25%. То есть 10% от ВВП сбережений не находили себе применения. Это тот потенциал роста, который Россия не использовала. Что это за потенциал?

1. Конечно, в первую очередь это золотовалютные резервы ЦБ и бюджетные фонды. Лежащие мертвым грузом колоссальные золотовалютные резервы — очевидный вычет из экономического роста. Нужен механизм вовлечения их в экономическую жизнь. Бюджетные «резервы» — экономический абсурд. Страна не может копить свою нацвалюту, это называется иначе — вывод денег из обращения.

Бюджетные фонды — это бумажные, ненастоящие резервы, это просто право Минфина на эмиссию и ничего более. Их хранение якобы в валюте, а уж тем более инвестирование — это всего лишь учетная политика, бухгалтерский фокус. Это мифические резервы.

2. Население России явно недокредитовано. На конец 2010 года оно имело почти 10 трлн рублей сбережений и только 4 трлн рублей кредитов. На 6 трлн рублей (почти 15% ВВП) население кредитует экономику. Ситуацию надо исправлять. Кредиты населению должны расти опережающим темпом и в возможно короткие сроки догнать сумму сбережений населения.

3. Практически на эту же сумму (8 трлн рублей) банками перекредитован нефинансовый сектор (15 трлн рублей кредитов при 7 трлн депозитов). Суть задачи здесь не снижать кредитование (конечно, его надо наращивать), а изменить источник для этого перекредитования: он должен быть за счет средств ЦБР, а не населения.

4. Что совсем уж абсурдно — это перекредитование Центробанка (2,5 трлн рублей). Комбанки хранят в нем средств больше, чем взяли у него кредитов. Этот перекос резко вырос за 2010 год. Это педаль тормоза машины экономического роста России, нажатая ногой ЦБР.

5. Огромный «частный» внешний долг банков и компаний («частный» в кавычках, потому что подавляющая его часть — это долг госбанков и госкомпаний, а еще значительная часть — это долги самим себе, своим офшорам) разумно было бы сокращать, заменяя его внутренним долгом.

6. Сложность и условия регистрации недвижимости, условные расчеты балансовой стоимости и т. д. сильно искажают реальность и затрудняют вовлечение в экономический оборот огромных массивов земли и недвижимости. Здесь нужен прорыв, радикальные решения, путь амнистий и резкого снижения административных и экономических барьеров.

Ни в коем случае нельзя завышать налоги на недвижимость, если мы хотим легализации сделок с нею. Повышение налогов на недвижимость необходимо будет лет через 5 – и то постепенное и с компенсацией в виде снижения других налогов

Как это ни покажется странным, а главный враг на пути экономического роста России — ЦБР. И необходимо резкое изменение его политики: использование колоссального резерва ЗВР (об этом позже) и резкое увеличение кредитования банков с его стороны. Что для этого необходимо?

– Долгосрочная политика отрицательной реальной процентной ставки ЦБР. Процентная ставка должна быть ниже, чем для иностранных заимствований с учетом валютных рисков, ниже процента по депозитам населения. Цель – внешние долги перетекают во внутренние, нефинансовый сектор постепенно переходит на кредитование за счет средств ЦБР, а не населения, кредиты населению резко растут. Эффективность учетной политики ЦБР с ростом кредитов существенно возрастает.

– Резкое увеличение рынка государственных облигаций как предмета залога по кредитам ЦБР, что предполагает сохранение значительного дефицита бюджета на длительный срок (иначе откуда возьмутся гособлигации?). Кроме того, гособлигации нужны для инвестирования части страховых и пенсионных накоплений. Слишком низкий внутренний госдолг для России сегодня проблема, которая не дает ей развиваться. Кроме того, надо развивать и рынок облигаций ЦБР.

– Предсказуемая и вызывающая доверие долгосрочная валютная политика.

Второй враг на пути инвестиций — само правительство. Его желание допускать иностранных инвесторов только на своих (а не рыночных) условиях, контролировать все и вся. Невероятное усиление и доминирование госбанков и госкомпаний.

Административные преграды и узаконенные (и не очень) поборы, коррупция резко удорожают любую экономическую деятельность. Рецепт простой – приватизация и разбюрокрачивание.

Третий враг — государственные силовые структуры. Их действия в отношении экономики просто катастрофичны и разрушительны. Они уже превратились в инструмент силового перераспределения прав собственности (а не просто денег на взятки). Причем спорить тут не удается: государственный рэкет самый сильный, и управы на него почти не найти. Риски предпринимательской деятельности возросли почти до советских времен. Собственность на российские предприятия повсеместно переводится на офшоры. Что тут надо делать, четко написано в другом докладе ИНСОРА – о модернизации уголовного законодательства в сфере экономики.

Четвертый враг — воровство. Он тесно связан со вторым и третьим. Особенно воровство на строительстве, на инвестициях. Тут оно, возможно, даже больше, чем на госзакупках. Стоимость строительства в России невероятно высока. Со снятием некоторых административных и экономических барьеров она может быть снижена минимум вдвое. Например, давно следует запретить такой нерыночный и непрозрачный инструмент, как передача части строящегося жилья городу. Пусть город покупает жилье на открытом рынке, если хочет продвигать свою очередь. Хотя само понятие «очереди» и предположение о получении бесплатного жилья в собственность — это пережитки социализма. Город должен заниматься предоставлением социального жилья бездомным/нуждающимся, но не в собственность, а на условиях социального найма. И не более того. Про воровство на строительстве трубопроводов после доклада Счетной палаты уже всем известно. Подобных механизмов великое множество. Ликвидировать непрозрачные инструменты и процедуры, на которых могут наживаться нечестные чиновники и воры.

Это стандартный мировой инструмент модернизации и ускорения роста экономики. Где сейчас были бы послевоенная Германия и Япония, «азиатские тигры», современный Китай без его использования? Их прыжок стал возможен только благодаря экспортно ориентированному росту на основе заниженных курсов. Курсовая политика эффективно работает, иначе почему бы США так давили на Китай, требуя ревальвации юаня?

Теоретически выгоды заниженного курса нацвалюты очевидны. Это увеличивает конкурентоспособность национальных товаров на мировых рынках (удешевляя их производство в иностранной валюте) и усиливает импортозамещение на внутреннем рынке (удорожая импорт в национальной валюте).

Однако Россия находится в другой ситуации: у нее «голландская болезнь». Слишком большие поступления валюты от сырьевого экспорта вызывают большое предложение валюты на внутреннем рынке и рост курса рубля. Завышенный рубль в свою очередь снижает конкурентоспособность несырьевого экспорта и стимулирует рост доли импорта на внутреннем рынке, что тормозит спрос на продукцию отечественного производства и экономический рост. Это ловушка:

Россия имеет завышенный курс рубля, а для экономического роста нужен заниженный. Есть ли выход? Да. Россия должна резко увеличивать свои ЗВР, скупая валюту на внутреннем рынке.

Как это делается в Китае. ЗВР России должны устремиться к триллиону долларов в ближайшие два-три года и далее. Это единственно возможный путь поддержания заниженного курса рубля в условиях его свободной конвертируемости.

Это опасный маневр: ведь накопление ЗВР означает эмиссию рублей, что может вызвать монетарное подталкивание инфляции. Стерилизация излишней денежной массы — дело ЦБР и только ЦБР. Пусть выпускает свои облигации. Это превратит ЦБР из «сидящего в засаде» охотника на инфляцию в активного игрока на открытом рынке. Китай именно так и делает.

Кстати, при быстрой эмиссии рублей и размещение госбумаг будет происходить намного активнее, и процент по ним будет ниже, и финансирование дефицита госбюджета дешевле. Все складывается. У ЦБР и Минфина достаточно рычагов, чтобы не допустить выплескивания излишней денежной массы на потребительский рынок, сдержать ее на денежном рынке. Пусть поучатся у ФРС, если сами не понимают, как это сделать. Но свои действия им придется менять в корне.

Конечно, этим двум органам легче сдержать эмиссию, не скупая валюту и допуская укрепление курса рубля. Но не стоит идти у них на поводу. Денежные власти должны знать свое место: их мотивы отнюдь не первые. Не могут или не умеют справиться с ситуацией — увольнять без разговоров.

Очень много мифов накручено вокруг пенсионной системы. Не избежали, увы, попадания в логические ловушки и авторы доклада ИНСОРа. Предлагается увеличить накопительную часть пенсий — обязательную и добровольную. Признается, что это повлечет дополнительные расходы в ближайшие 20 лет. Покрывать их предлагается из ФНБ (фонд национального благосостояния).
Схема совершенно негодная!

1. Уже, кажется, всем понятно, что изменение принципа пенсионных накоплений с распределительного на накопительный само по себе не может снизить пенсионную нагрузку на экономику. Весь смысл накопительной схемы — финансировать будущее за счет настоящего. Но все ли в настоящем так хорошо, чтобы идти на это — на увеличение социальных налогов на работающих и сокращение/недорост пенсий сегодняшним пенсионерам? Гораздо больше мы можем сделать для будущих пенсионеров, если наладим свою экономику здесь и сейчас. Поэтому я ретроград, сторонник распределительной пенсионной системы: она позволяет ускорить экономический рост.

2. Смысл пенсионных накоплений появляется только в одном случае — в случае устойчивого превышения процента по этим накоплениям над уровнем инфляции. Причем с запасом, т. к. мы понимаем, что инфляция Росстатом занижается. Этот принцип не выдерживается из-за 1) слабости нашей финансовой системы (ее недостаточной надежности, малого числа фининструментов) и 2) жестких требований к надежности накоплений, а значит к их вложению в низкодоходные инструменты. Надо четко понимать: процент по пенсионным накоплениям не может существенно превысить процент по гособлигациям. Но при стремлении к нулевому дефициту бюджета госбумаг на рынке не будет. Поэтому условная граница надежности – процент по депозитам в Сбербанке. Он сегодня отрицателен в реальном исчислении. Накопление с реальным отрицательным процентом — это не накопление, а потеря, растрата.

Давайте четко себе скажем: нет в России на сегодня механизма прибыльного инвестирования пенсионных накоплений и не предвидится. Поэтому вопрос о них должен быть закрыт.

3. Использование ФНБ будет иметь инфляционные последствия, т. к. накопления государства в нацвалюте — это бумажные накопления, это просто право эмиссии денег и все. Увеличение инфляции резко ухудшит ситуацию по п. 2.

Стоит заметить, что абсурдность ситуации с пенсионными накоплениями была особенно очевидна в «тучные нулевые», когда для их инвестирования приходилось специально выпускать гособлигации (наращивать госдолг) при профиците бюджета. Это абсурд, но это делалось. Впрочем, такое насилие над здравым смыслом все равно не имело смысла: рыночный процент по таким облигациям всегда будет произволен и сверхнизок, т. к. они фактически носят нерыночный, целевой характер.

1. Хватит мутить воду – давайте вернемся к доброй старой распределительной системе как основе пенсионной системы. Сама по себе она не плоха и не хороша. А вполне рабочий вариант. А надеяться на накопительную систему и приносить ей постоянные жертвы — обманывать себя.

2. Конечно, накопительная система пенсий нужна, но строго добровольная. С дополнительными стимулами вроде отсутствия налогообложения пенсионных накоплений и «на входе», и «на выходе». Без большого стимула система не заработает. Боюсь, и налоговых стимулов будет совершенно недостаточно, пока финансовая система России не дорастет до создания сектора надежных и доходных сбережений. Сегодня эти накопления не могут конкурировать по доходности с альтернативными путями сбережений. Но они есть, и отменять их, конечно, не стоит. Чем больше существует финансовых инструментов на рынке, тем лучше.

3. А финансировать распределительную систему можно и из текущего бюджета, если хочется. А лучше бюджету просто отдать часть своих доходов в Пенсионный фонд. Прежде всего, нефтегазовых доходов. По-моему, логично. Нынешние пенсионеры работали тогда, когда поднимали нефтегазовые богатства Западной Сибири (не имеет значения, где они работали: их работа позволяла инвестировать госсредства в Западную Сибирь).

Поэтому просто справедливо, чтоб они получали часть нефтегазовой ренты. А чтобы не попадать в излишнюю зависимость от нефтяных цен, можно сделать пенсию, состоящую из двух частей — трудовой и рентной. Последняя меняется в зависимости от размера нефтегазовых доходов – может расти, может и падать.

4. Наконец, в Пенсионную систему можно было бы вписать и Суверенный пенсионный накопительный фонд (СПНФ), сформировав его за счет нынешнего ФНБ, валютных резервов ЦБР (за исключением резервов, равных трехмесячному импорту) и доходов от приватизации. Напомню, что ЗВР при принятой политике будут очень быстро расти – соответственно, будет расти и СПНФ. Потенциал приватизации также огромен.

Средства этого фонда могли бы инвестироваться в стране и за рубежом, а тратиться на повышение пенсий будут только заработанные проценты. Естественно, фонд должен быть абсолютно прозрачен в управлении, а в наблюдательном совете должны заседать авторитетные экономисты, а не госчиновники.

Параметры такой четырехзвенной системы пенсий нетрудно отрегулировать, дело счета.

Небольшой постскриптум:

1. Конечно, средства ФНБ – это не резерв, а лишь право Минфина на денежную эмиссию. Поэтому для его реального использования было бы правильно конвертировать его по текущему рыночному курсу в доллары за счет ЗВР Центробанка (не как сейчас — путем условного учета его в разных валютах). После этой операции ФНБ фактически просто схлопнется (как повторный счет), что логично, т. к. его, в общем, и нет: это просто бумага, выведенные из обращения деньги. А права на соответствующую часть ЗВР перейдут к СПНФ.

2. Конечно, бОльшая часть СПНФ должна инвестироваться за границей, чтобы не особенно раздувать «мыльный пузырь» рублевых цен на акции. Кстати, я бы запретил:

– держать средства СПНФ в Центробанке;
– покупать на них российские гособлигации (иначе процент по ним всегда будет сверхнизок);
– а также покупать акции и облигации российских госкомпаний (с долей государства свыше 25%), особенно при их приватизации или IPO, – только потом, на вторичном рынке: это стимулировало бы приватизацию.

Какова должна быть бюджетная политика, исходя из поставленных целей экономического роста? Вот что мы уже выяснили.

Очевидно (и показано выше), что дефицит бюджета в районе 3% ВВП просто технологически необходим для укрепления российской финансовой системы. Финансироваться он должен только в небольшой степени за счет внешних займов (просто чтобы присутствовать на этом рынке разными бумагами, чтобы иностранные партнеры могли нас оценивать в понятных им терминах). Основа финансирования дефицита — рублевые гособлигации.

1. Резервный фонд и ФНБ упраздняются и забываются как страшный (в своей глупости) сон.
2. Часть нефтегазовых доходов бюджета передается Пенсионному фонду по законодательно описанной процедуре.

1.Резкое сокращение воровства на госзакупках. Кристальная их прозрачность и общественный контроль.
2. Анализ целесообразности бюджетных и внебюджетных расходов на:
– проведение зимней Олимпиады-2014 в субтропиках (Сочи); если не отказаться, то существенно диверсифицировать регионы, участвующие в Олимпиаде: это позволит существенно сократить расходы на мероприятие;
– проведение саммита АТЭС-2012: не строить новый город на почти необитаемом острове, и не пускать пыль в глаза невиданной роскошью, а модернизировать инфраструктуру близлежащих городов.
– чемпионаты мира по футболу, хоккею, фигурному катанию, трассу «Формулы-1» и т. д.
– все расходы пересмотреть в сторону понижения; возможно, отказаться от части их, и в любом случае не выстраивать под них суперамбициозные расходные планы;
– новый план госзакупок вооружений на 19 трлн рублей (Против кого вооружаемся, особенно с приоритетом на стратегические ядерные силы?); наш путь — разоружение, особенно ядерное разоружение, а не новая «холодная война»;
– трансферты республикам Кавказа, дотационным субъектам РФ, Южной Осетии, Абхазии : необходимо жестко контролировать их расходование, а не отдавать эти деньги на «кормление» местных элит.

3. Реформа межбюджетных отношений. Резкое сокращение бюджетных трансфертов за счет передачи части доходов и полномочий региональным и муниципальным бюджетам. Муниципалитеты должны получить устойчивую доходную базу, независимую от трансфертов из региональных бюджетов. Аналогично субъекты Федерации должны стать значительно более финансово независимыми от федерального бюджета.

4. Существенное повышение экспортных пошлин на газ. Это 1) даст дополнительные огромные доходы бюджету, 2) радикально приблизит точку равнодоходности операций «Газпрома» на внутреннем и внешнем рынках, а значит, ликвидирует его давление на рост тарифов на газ и электроэнергию на внутреннем рынке. Это сократит доходы «Газпрома» — ну так ему есть на чем сэкономить.

Вышеперечисленное позволит, вне сомнений, заметно сократить расходы бюджета, увеличит его доходы. Однако не стоит стремиться к сокращению дефицита ниже некоторого контролируемого уровня (3% ВВП), а высвободившиеся средства направить на науку, здравоохранение, образование, социальную политику, а также налоговое стимулирование.

1. Приватизация. Цель – $200 млрд за 5 лет.

Не нужны государству ни контрольные, ни даже блокирующие пакеты в нынешних госбанках, нефтяных компаниях, «Газпроме», автомобильных и оборонных заводах и т.д.

2. Радикальное снижение инвестпрограмм госмонополий, прежде всего за счет отказа от строительства излишних или слишком дорогих в строительстве и эксплуатации трубопроводов. Это позволит сдержать рост тарифов естественных монополий. Что сократит немонетарную часть инфляции. Хватит инвестировать в ненужное и воровать на этих инвестициях за счет простых граждан.

3. Замораживание цен естественных монополий на 5 лет. Пусть живут по средствам.

4. Четкое обещание государства заморозить тарифы на ЖКХ и транспорт на 5 лет. Аппетиты коммунальщиков надо будет жестко держать в узде.

Модернизация экономики является не самоцелью, а средством достижения поставленных целей, прежде всего в отношении экономического роста. Но проводить модернизацию можно разными средствами — либо государственным давлением, либо созданием реально конкурентного на мировом рынке продукта.

У нас уже устоялось понимание того, что модернизация — это государственная задача. И государство должно приложить усилия и деньги, чтобы ее внедрить.

И негласно модернизация свернула на рельсы административного подталкивания – госрегулирования экспорта-импорта, принудительных госзакупок, введения каких-то обязательств для покупки отечественного товара и т. п. А также чисто расходных проектов – «Роснано», «Сколково» и др.

Административная модернизация хорошо иллюстрируется продвижением системы ГЛОНАСС с бесконкурентными госзакупками только ГЛОНАСС-аппаратуры (где надо и где не надо), с попытками навязать обязательность ГЛОНАСС для всех GPS-приемников, производимых или импортируемых, и т. д. В состоянии ГЛОНАСС потеснить GPS в открытой конкурентной борьбе или нет? Если он хуже (что, увы, пока так), то какой смысл растрачивать государственные ресурсы на заведомо худший продукт? Ничего, кроме разбазаривания средств, из этого не выйдет.

Это путь автаркии, отгораживания от мирового рынка, изобретения велосипеда, когда мир уже едет на машине. Это путь в тупик. Но именно эта административная модернизация сегодня и получила развитие. Однако путь вперед лежит только в русле конкурентной модернизации.

Что может и должно сделать государство, это создать условия для модернизации – инвестиционно поддержанную экспортно-ориентированную экономическую систему. Но не пытаться административно продвигать какие-то продукты на российском или мировом рынке.

Принципиально, модернизация должна быть конкурентная. Продукт должен говорить сам за себя.

Модернизация происходит сама, если для нее созданы условия. Или не происходит вовсе. Административной модернизации не бывает: это лишь имитация. Работа для галочки, когда важен не результат, а усилия, не эффект, а отчет. Государство должно заботливо выращивать этот цветок, а не пытаться вместо него сделать похожий цветок из железок, что есть под рукой. Альтернатива победе в конкурентной борьбе — банкротство.

Лучшее, что может сделать государство для конкурентной модернизации — это снизить курс рубля, стимулировать инвестиции, улучшать законодательство (в том числе в инновационной сфере), обеспечить реальную защиту прав собственности и личности предпринимателей, обуздать воровство и т. д. Создавать условия для роста всех несырьевых отраслей за счет средств, получаемых от сырьевого сектора. Но не пытаться «вручную», путем давления, внедрять какие-то новые продукты.

Говорят, что России надо преодолеть сырьевую ориентированность. Это не совсем правильно: цель тут вовсе не гнобить сырьевой сектор. Россия имеет на мировом рынке два конкурентных преимущества – сырьевой доход и все еще высокий уровень образования и креативности людей плюс хорошую научную инерцию. Или Россия научится использовать эти преимущества себе во благо, или она постепенно превратится в сырьевой придаток мировой экономики. Вызов ближайшего десятилетия – научиться бороться с завышенным курсом рубля и создать условия для инновационной экономики и конкурентного роста.